Гарри также пишет о том, что над Чарльзом жестоко издевались в его школе Гордонстоун, и он сказал своим сыновьям: «Я едва выжил».

Он прошел через школу-интернат отчасти благодаря своему плюшевому мишке, к которому он оставался привязанным во взрослом возрасте.

«Мишка повсюду сопровождал моего отца, — говорит он. - Это был несчастный предмет со сломанными лапами, потрепанный и покрытый заплатами… Мишка красноречивее, чем мой отец, выразил суть одиночества его детства».

Принц Гарри рассказал, что потерял девственность в возрасте 17 лет с неназванной женщиной старше него.

В 2001 году он еще учился в Итонском колледже в Виндзоре, когда один из телохранителей королевской семьи Марко нанес ему визит.

В начале встречи принц Гарри сказал, что он подозревал, что Марко слышал о сексе на одну ночь, который он назвал «унизительным».

За обедом в центре города телохранитель с «мрачным выражением лица» сказал принцу, что его послали «узнать правду».

Гарри пишет «Я подозревал, что он имел в виду мою недавнюю потерю девственности, унизительный эпизод с женщиной постарше, которой нравились мачо-лошади и которая обращалась со мной как с молодым жеребцом.

Я быстро забрался на нее, после чего она шлепнула меня по заднице и отослала прочь. Одна из моих многочисленных ошибок заключалась в том, что я позволил этому случиться в поле, сразу за очень оживленным пабом. Без сомнения, кто-то нас видел».

Однако настоящая причина, по которой Марко был отправлен поговорить с Гарри, заключалась в том, что пресс-службу Чарльза проинформировали о том, что у газет есть доказательства того, что он принимал наркотики, что, по словам Гарри, было «полной ложью».

Гарри описывает, как во время поездки на Северный полюс он страдал от ранних стадий того, что было похоже на обморожение, в том числе и пениса. Он вспоминает, как рассказал отцу об этом на ужине накануне свадьбы Уильяма.

«Мой отец проявил интерес и посочувствовал мне, когда я упомянул, что мои уши и щеки горели из-за холода. Я изо всех сил сдерживал себя, чтобы не рассказать слишком много и не сказать ему, что мой пенис тоже пострадал…»