Вчера я распрощалась с мыслью об армии для Васи. Вася сказал, правда, что все равно пойдет служить, и это напомнило мне момент, когда на лестнице в художественном училище он вдруг сказал: "Все равно я поступлю". Но я понимаю, что нет.
Да, здесь инвалиды тоже служат, если хотят. Как волонтеры. Мне говорили в министерстве абсорбции, что они каждый день возвращаются вечером домой, как с работы, и что там тоже есть ульпан. Потом мы позвонили по предложенному телефону и нам сказали, что возраст должен быть до 28 лет, а ему 30. Когда я, просто к слову, упомянула это при следующем визите к работнику министерства, она предложила в армию написать.
Очень помогающая нам Лиля нашла специальный сайт про службу особых людей. Там есть окошко для письма, я написала, Лиля перевела и отправила. Вася тоже написал, но его письмо уже не влезло.
На следующий же день Лиле позвонили и предложили нам приехать в Явне. Мы приехали, сами. Это была какая-то организация для инвалидов. Там заполнили длинную анкету и отправили нас дальше, в Ашдод.
Вчера брат отвез нас туда. И вот что оказалось. Речь о квартире, где живут несколько инвалидов 50-60 лет, двое из них говорят по-русски (одного мы видели). Они ходят на работу, но есть подопечные из другой квартиры, которых возят в армию. В подобной квартире на 4 подопечных (опекаемых государством) я была в Реховоте.
Это проживание идет в комплекте с армией. Или без нее, главное - это проживание (на его оплату идет пособие, получаемое подопечными).
На обратном пути мы с Васей решили, что не хотим так. Если бы Васе понравилось, я бы согласилась на всё (кроме лишения дееспособности), хотя сама не могу представить себя там даже на сутки. Ничего плохого, не сравнить с нашими интернатами, но это не дом, это учреждение.
Подается это как воспитание самостоятельности, но самостоятельность там на порядок ниже, чем у Васи дома. И как подготовка к моему уходу в мир иной. Да, в этом случае нам придется расстаться, но я тем более не вижу резона (раз Вася этого не хочет и часто говорит "не покидай меня") нам расставаться заранее, тем более в то время, когда мы являемся опорой и поддержкой друг для друга.
Та квартира, которую я видела в Реховоте, очень уютная, в комнатах там есть фотографии близких, игрушки, в общей гостиной много цветов, это в 1000 раз лучше интерната, но в 100 раз хуже дома. И мне было страшно представить там Васю. Но в той, которую видела вчера, я была готова дать ему шанс, ради этой армии, куда он хотел попасть.
Слава богу, что он не захотел там жить. А я очередной раз поняла, что ни за что не хочу ему такого будущего.
Есть распространенное мнение, что не надо обременять здоровых детей заботой о брате-инвалиде, это понимается как "испортить им жизнь". Я думаю иначе, думаю, что такое оберегание детей от заботы о близком - это неуважение и недоверие. И я уверена, что он будет в семье или в своей квартире с поддержкой (о таком варианте я слышала на шотландском конгрессе, там была история осиротевшей женщины с синдромом и ее четырех двоюродных сестер, приезжавших к ней по очереди), оба варианта имеют свои плюсы и минусы.
Мне тут без конца говорят о моей предстоящей смерти и необходимости сделать опекунство в связи с этим. Я никак не пойму, как это связано, тогда логично было бы делать опекуном кого-то молодого. Мой отказ считают моей  прихотью и глупостью, ведь всем всегда ясно, как правильно поступать, имея сына-инвалида, всем, кроме глупой матери, которая ему враг. 30 лет одно и то же, так что не задевает, только если от близких, тогда да.
А так всё хорошо. Мы остались вместе и дома. Сегодня я устроила себе выходной, плюс впереди еще два, отдохну и соберусь.
Зато вчера послушала очередное интервью Кати Гордеевой, с социологом Рогозиным, и вот записала.
"Человеческая жизнь - произведение, ты должен закончить произведение. Ты должен состояться. Закончить свою судьбу".
Он еще говорил, что состояться можно только в счастье.
"В какой-то момент человек становится свободным. Свобода - это ключевая ценность. Свобода быть собой".

А еще сегодня 17 лет моему старшему внуку.