Нарративы управляют миром, —говорит моя приятельница, итальянская журналистка.
И вправду. Как про событие расскажешь, таким оно в сознании и останется. Особенно после многократного воспроизведения. Читала нейро-исследования , что после каждого рассказа о событии, в памяти происходит его перезапись. И именно отсюда идут многочисленные и столь частые расхождения в показаниях, воспоминаниях и мемуарах даже у участников одних и тех же событий. Это знают пропагандисты и политтехнологи.
Самоподдерживвющийся и самовоспроизводящийся (впрочем, не без путинских культурных вливаний последних десятилетий) миф о тонкой, таинственной, неповторимой и конечно же: «великой» русской душе и культуре — итальянский фетиш. С началом вторжения каждый едва знакомы прохожий в Венеции считал своим долгом зачем-то заверить меня в своей необыкновенной любви к России и верности «великой русской литературе». Итальянцы с их теперь особенно неуместной, штампованной и безудержной руссофилией в диапазоне от «великой литературы» до откровенного путинизма (второго, впрочем, стало заметно меньше)—словно по методичке, искренне старались сделать мне приятнее,  от чего эти горячие признания в любви к культуре и литературе, полностью оторванные от страшной реальности — звучат ещё печальней.
Это же и способ завязать знакомство.
- Мы кажется не знакомы. Разрешите представиться. Я— X.
- Очень приятно. Piacere.
-а Вы Катя? Вы художница и писательница. Я о Вас слышал. Мне сказали, что у Вас в Венеции недавно открылась галерея. Поздравляю.
- Grazie , очень приятно, заходите, будем рады.
- А Вы русская, но давно живёте тут?
- Да, я из Москвы. Почти 20 лет.
- Bellissimo ! Обожаю русскую литературу. Нет второй такой. Загадочная русская душа— недаром же говорят…в этом такая тайна. Нам на Западе с нашим консьюмеризмом далеко до вас..
Обычно в ответ на подобные излияния  достаточно холодно спрашиваю, считают ли нужным они при первом знакомстве с англичанином или французом или немцем начинать его таким же бурным признанием в любви к их литературе. И в чем собственно отличие. Собеседник , как правило, слегка теряется.
Уже заранее знаю и продолжение диалога, как по нотам.
И точно.
Следующая реплика:
- Какой ужас эта война, в которую втянули Россию.
-Кто втянул?
- Ну, НАТО, Америка…
- Что за война? Я о такой не слышала. Расскажите подробнее, пожалуйста.
Собеседник опять в тупике— мямлит:
-Ну, в Украине… Ужасно. Если б не НАТО был бы мир…
— Про такую войну не слышала. Я знаю только про вторжение России в суверенную соседнюю страну, нарушение ею всех международных договоров, военные преступления , бомбежки мирных городов, ежедневные убийства гражданских лиц, воровство, насилие, мародерство, пытки и убийства. Вы не эту войну случайно имели в виду?
На этом месте у неконфликтных по природе и культуре своей итальянцев начинается легкая паника и когнитивный диссонанс: она же русская, хотел сделать ей приятное, а она такие странные вещи говорит.
Тут делается ещё одна попытка:
- Да, ужасно. Но вот эти территории там же, я читал/читала шла гражданская война, там же нужно было как-то защитить права…
- Вы имеете в виду судетских немцев? Да, Гитлер же защитил…и как удачно, помните ? И главное, сколько всего ещё потом защитил.
- Ну это же другое.
- а что именно другого?
- Путин ужасный, не спорю. Бедная Россия! Но этот второй…как его.. (эти повторяющиеся паузы и якобы забытое имя президента Украины ещё один характерный типовой ход и симптом).
- Вы имеете в виду законно избранного президента Украины Зеленского?
- да, вот он — он мне тоже не нравится. Он против мирных переговоров. Партия войны…И потом это всё оружие..
- А Вы спагетти чем едите обычно?
На лице паника: Что сказать? Что она хочет?!
- Ну… обычно …вилкой
- Да, я тоже! Очень приятно, что мы с Вами так совпадаем: пасту едят вилкой, а воюют обычно оружием. Без него невозможно победить и вытеснить агрессора. А что до стола переговоров: то не знаю, как поступили бы Вы, но лично я, если б в мой дом ворвался маньяк, переломал бы всё, изнасиловал мою дочь, убил бы часть семьи, а потом уселся б за кухонный стол переговоров о том, в какой именно комнате моего дома он собирается жить,  не чувствовала себя в безопасности и не стала б эти переговоры вести, а ждала бы приезда вооруженного отряда полиции.  Но люди разные, конечно. Может быть, Вам было б проще  просто попить с ним кофейку на своей разоренной кухне, договориться по-дружески, какую часть дома ему уступить  и жить дальше в мире и согласии под одной крышей, надеясь, что он не изнасилует и Вашу вторую дочь. Соседей, наверное, стоит всё же предупредить. Но вдруг повезет. Загадочная русская душа непредсказуема— Вы правильно заметили. Да и великая русская сказка прекрасный оберег.
- ….
На этом месте левый интеллектуал обычно сдувается и
сливается , ибо все эти штампы и идеи не результат его собственных размышлений, а воспроизведения типовых нарративов. После этого он либо переводит разговор на совсем другую тему. «Ну Вы конечно лучше разбираетесь, всё это ужасно, конечно …кстати, какое у Вас красивое платье , так Вам к лицу /а как поживает Х/не правда ли тут очень жарко/ а как Ваши bellissimi дети, сколько им уже, где учатся/ не налить ли Вам ещё вина/ над чем сейчас работаете» и прочие варианты small talk.
Таких разговоров у меня были десятки.
Недавно беседовала с одной подругой—замечательной еврейско-итальянской поэтессой , ей уже за 80. Она вдова не менее замечательногь недавно покинувшего нас Амоса Луццато (хирурга, писателя, выдающегося человека, деятеля еврейской и вице-президента еврейских общин Италии. Мы очень дружили. Писала о нем не раз).  Я зашла навестить Лауру, говорили о многом,  об их истории , о войне , о мифах и о поэзии. Лаура, всячески осуждающая фашизм во всех его видах— будь то итальянский, немецкий или российский и активно поддерживающая Украину, вдруг спросила меня:
-Кать, прости, а существует какая-то украинская большая литературная традиция : проза, поэзия?
Я с недоумением вытращилась на нее:
- Ну, Лаура, конечно. … И стала называть имена: от Шевченко до Стуса…
На что 85 летняя Лаура выдала фразу, которая идеально подводит итог многолетней культурно-коммерческой российской экспансии и колонизации европейских мозгов:
- Надо же, а то ведь заходишь в книжный магазин и там сразу целые полки —Толстой, Достоевский. А никакой украинской литературы не видно: я думала ее и нет. Спасибо тебе, пойду искать: тут это совсем неизвестно и незаметно.
-Лаура, дорогая, так это и есть прямые последствия многовековой колонизации, о которой я тебе говорила, насильственной руссификации, репрессиий, подавления других культур — в том числе физических массовых убийств их представителей. Всё это последствия имперского контроля над знанием , его структурой, выстраиванием удобных себе репрезентаций и картины мира— завоеватели пишут не только историю, они пишут истории, множество историй и заполняют ими головы во всем мире— именно потому, что обладают мощью , деньгами, влиянием : ресурсам — за счет всё тех же завоеваний и колонизации— замкнутый круг.
И хотя книжные магазины до сих пор представляют руссоцентричную картину мира, а поколения и поколения студентов выращены с литературным Кремлем в голове (или же великим страдающим андерграундом/сам и тамтздатом— как его единственной антитезой— но по сути воспроизводящих ровно ту же москвоцентричную модель единственной великой — пусть даже преследуемой — литературы) настолько, что многие даже сейчас не отдают себе в этом отчета, но и тут что-то начинает медленно , но меняться— и это не может не радовать.
Сегодня в венецианском университете Как Фоскари лекция Alessandro Achilli « Современная украинская поэзия как форма сопротивления».