Украинский правозащитник Максим Буткевич, который провел больше двух лет в российском плену вчера выступил с большой речью —на конференции осмысления опыта Майданов "Гідність. Безпека. Якість" (Полностью выступление Буткевича в комментарии — запись и текст.)
За время своего плена он многое имел несчастье наблюдать лично . И начинает он с иллюстрации того же явления  , которое так точно отразилось с нынешнем русском языке с его в несколько раз выросшей частотностью безличных и пассивных конструкции .
"Их мир построен на конформности, на страхе и, говоря специализированным языком, на полной утрате субъектности. Отказ от agency, от собственной инициативы, от возможности выбора, от собственной свободы — это то, на чем построен «русский мир». И это то, что они несут с оружием в руках к нам, к нашему сообществу, на наши земли.
За этот отказ, конечно, есть определенная награда, кроме ощущения, что о тебе позаботятся, если ведешь себя правильно: ты будешь принадлежать к огромной силе, которой все боятся. «Нас боятся, а значит уважают», — считают те, с кем я общался. Для некоторых сюрпризом было, что уважение и страх — это очень разные, а иногда противоположные вещи. Кроме того, они не могут понять, зачем такие люди, как мы, защищают собственную свободу.
Ведь со свободой идет еще одна неприятная для некоторых из моих тамошних собеседников вещь — ответственность. Для многих удобнее и приятнее жить в системе, которую представляет «русский мир», когда ответственность берет на себя национальный лидер, а рядовой гражданин не отвечает за войну, за горы тел и реки крови, за уничтоженные города, за агрессию, за ненависть, за увечья, за горе и за слезы. Вопрос о личной ответственности каждого был для них либо бессмысленным, либо настолько дискомфортным, что они старались его избегать.
Ответственность и свобода — это одно и то же. Это две стороны одной монеты. Это сиамские близнецы. Можете добавить другие метафоры, но я думаю понятно, о чем речь. И это ответственность не только за себя и свои выборы, за мир, который мы создаем, а за то, что мы не превращаем тех, кто рядом с нами, в предметы, что мы уважаем другого человека именно как человека, в том числе, в вещах, которые нам не комфортны. Мы уважаем его право говорить то, с чем мы не согласны, делать выборы, которые бы мы не сделали". (Спасибо Иван Преображенский за перевод)
Всё именно так. Об этом и твердим в пустоту.  Речь не только о наемниках, срочниках, оккупантах. Ведь даже для либералов/оппозиционеров/интеллектуалов.ру «свобода» означает лишь право на личный комфорт и право не считаться с другими (ковид тут был генеральной репетицией) , а «ответственность « для инфантильного травматика это заведомо репрессивное понятие— за отсутствием несущего ценностного каркаса вынесенное вовне (типа «уголовная ответственность «).
Именно поэтому любой разговор об личной и коллективной ответственности за эту войну вызывает такую  болезненную и агрессивную реакцию деятелей культуры.ру и их читателей и почитателей. («это концепция нацизма— сожжем всю деревню за то, что там были партизаны»— поведала нам одна из Ш ещё год назад под бурные аплодисменты хор.ру)
Всё это не ново.
«Я вижу, что нас, русских, не слишком-то любят, потому что отождествляют с нашей военной мощью, с танками в Европе, с событиями в Афганистане, с вторжением в Чехословакию. Поначалу мне это казалось очень странным. Это обижало меня, и я считал это в высшей степени несправедливым. Однако теперь я начинаю понимать, в чем нас упрекают. (…)поскольку я родом из страны Достоевского, которого читал и хорошо помню, я должен отнести их слова и к себе. Я, как и другие, считаю себя писателем-одиночкой, но, к сожалению, вынужден отождествлять себя с имперскими замашками Советского Союза и — без рисовки — должен признать справедливость слов тех, кто обвинял нас в империализме. Тут есть и моя вина.
В наш лексикон должно войти слово «покаяние». Эта идея очень мне близка. И хотел бы возразить, но чувствую, что надо включить эти слова в свое сознание.»
Сергей Довлатов
Прошло 36 лет. Споры всё те же. Спящая красавица совесть русской культуры так никогда и не проснулась, а Сергей Довлатов так и остался писателем-одиночкой, ею наделенным.
Просто готовясь к своей вчерашней лекции «Колониализм и культура» (в рамках нашего курса «Россия и деколонизация: введение»— ссылка в комментарии) заново перечитывала стенограмму«Лиссабонской конференции», 1988 и позорные в глухоте и слепоте своего имперства выступления делегации российско-советско-антрсоветских писателей, в которых разница между Татьяной Толстой и Иосифом Бродским стремится к нулю, а любую из их реплик можно легко приписать российским писателям 2024.
Слово «покаяние» так и не вошло ни в сознание, ни в словарь. Сестры «ответственность» и «свобода» так и продолжают томиться в российском плену.
Зато Максим Буткевич на свободе.