🇦🇲 #АняБогуславская — Армения

Новость о начале войны застала меня в неожиданном месте — на фестивале, куда я поехала со своей девушкой.

Преображённый до неузнаваемости детский лагерь, флюоресцентные лампы, накрашенные мальчики в платьях, девочки в феерически продуманных костюмах, музыка. И просачивающаяся сквозь эту волшебную сказку реальность. Девушка, обмазанная глиттером, с застывшим лицом смотрит в телефон: «Мои акции просели на 25К!» Парень в кожаном пиджаке на голое тело: «В каком ты ОВД?» Девушка с наклейками на сосках кричит в трубку: «Португалия закрылась? Как я теперь вернусь?»

Звонок от мамы бывшего мужа: «Он в автозаке, дети у меня, что делать?» В голове непрерывно звучало, что моя страна окончательно перестала быть моей. Мысль, что Россия напала на Украину и прямо сейчас там гибнут люди, была слишком огромной, чтобы поместиться в сознании.

По дороге домой в голове вертелось: «Надо уезжать». Конечно, мы думали об этом и раньше: запрещающих законов и показательных процессов становилось всё больше, а свобод - меньше. В середине марта мы собирались уехать в Грузию на полгода, примерить на себя эмиграцию. Потом отложили это до июня, чтобы дети закончили учебный год. Но в итоге — какая ирония, не правда ли — уехали даже раньше, чем планировали изначально.

Вся подготовка к отъезду заняла четыре дня, слившиеся в один страшный сон. Мы почти не ели и не спали, а только думали: как и куда? Нашими вариантами была Грузия (туда мы планировали изначально), Армения (в Грузию всё равно через неё ехать), Индия (там сейчас моя сестра) и Стамбул (без причин).

Попытались забронировать билеты в Индию (пока заполняли данные пассажиров, цена билета выросла на 50К, а ещё появилась новость, что Эмираты не пропускают россиян), Стамбул тоже не выгорел, осталась Армения. Билеты на четверых обошлись в 140К, и я понимала, что решение правильное: если рейс отменят или развернут, у нас останутся деньги, чтобы улететь куда-то ещё.

Мы принялись паковать вещи: сначала необходимое, потом — любимое вроде постельного белья и гирлянд. Делали всё очень спокойно и сосредоточенно. Время от времени я садилась на пол в углу и плакала, потом вставала и продолжала собираться.

Хороший приятель за два дня до отъезда просидел со мной три часа, объясняя, как перевести накопления в крипту. Никогда не думала, что вникну в это, но…

Съёмную квартиру мы просто бросили — мне ещё предстоит сообщить об этом лэндлорду. Он работает в МВД и воплощает собой путинскую Россию, поэтому пускаться в объяснения, пока мои любимые вещи там, я не стану.

За день до отъезда к нам приехали мои родители — попрощаться с внуками. До этого они не были у нас никогда. Потом приехала мама бывшего мужа — это и вовсе было что-то из ряда вон. Мы с девушкой грустно пошутили, что до войны обсуждали бы её знакомство с родителями неделю. Прошло десять дней, но мы так и не нашли времени это сделать.

День отъезда начался с переноса рейса. Так я успела ещё раз выпить кофе с подругой и погулять по району, считая встречные машины Росгвардии. Потом рейс перенёсся ещё раз. Мы экстренно купили билеты в прежде неизвестный нам Ургенч в Узбекистане — просто чтобы подстраховаться. Ещё минус 80К (деньги потом вернулись). Было страшно.

Когда самолёт перенесли в очередной раз, старший сын закричал из детской: «Палочники!» Три месяца назад мы купили яйца палочников, и один из них выбрал такой неподходящий момент, чтобы вылупиться. Кажется, тогда мы смеялись впервые за очень долгое время. Новорождённое насекомое срочно пристроили однокласснику.

В полночь упали поспать — самолёт должен был улететь в пять утра. Через полчаса проснулись, сказали: «Город засыпает, просыпаются беженцы», я заклеила наклейку Мемориала на крышке ноута, мы погрузились в такси и уехали. По дороге чистили переписки, стирали фейсбук и инстаграм, репетировали с детьми поездку в отпуск.

В аэропорту нас ни о чём не спросили, а в зале ожидания было так спокойно, что я подумала: может, мне всё показалось? А потом я прочитала, что горит Запорожская АЭС.

И мы улетели в Армению.

Продолжение следует…

🇦🇲 #АняБогуславская — Армения

Продолжение. Начало по тегу ☝️

Новость о войне вытеснила всё остальное на задний план. Многое утратило смысл или стало делаться на автомате. Например, работа, которая обычно поглощает меня с головой.

Я преподаю итальянский, и занятия — мой маленький иммерсивный спектакль. После пандемии несколько учеников писали, что уроки помогли им пережить локдаун и здорово поддержали. Мне казалось, что в ситуации войны я тоже смогу дать всем поддержку и отвлечь хотя бы на час.

Дни до отъезда я садилась на фоне синей стены, которой так восхищались ученики, делала глубокий вдох, входила в конференцию и готовилась улыбнуться. Но не получалось. У каждого на лбу как будто было написано то самое запрещённое слово. Спрашивать «Come va?» - «Как дела?» казалось неприличным. Мы как будто пытались играть в игру, которая утратила смысл. Ну какая Италия, какое buongiorno, когда твоя страна убивает жителей другой страны и сажает за решётку своих?

Через три дня после переезда в Армению я провела первый урок. Без уверенности, что связь не оборвётся на полуслове, без любимой синей стены за спиной, едва заглянув в учебник перед началом. Волновало ли меня всё это? Нет. Во мне как будто что-то перегорело. Я испугалась, что с любимой работой придётся расстаться, потому что я больше не смогу найти в ней ценность.

Но этот страх прошёл. Всё начало получаться снова — и у меня, и у учеников. Мы как будто научились переключаться. Мне кажется, со многими у нас негласная договорённость: мы будем играть в ту же игру и шутить те же шутки, чтобы окружающая действительность дважды в неделю ненадолго отступала. Чтобы на фоне всеобщего коллапса возвышался теперь уже совершенно декоративный, но любимый иностранный язык.

Могу ли я сказать, что во время занятия забываю о новостях целиком и полностью? Конечно, нет. Учебник всё время шлёт мне приветы.

«Ты же не захочешь ехать работать официантом после того, как положил столько сил на университет?» — спрашивает некий Франческо своего друга. А я думаю о том, что как раз вчера обсуждала перспективы работать официанткой где-нибудь в США.

«В полицейском участке со мной делали невероятные вещи!» — неправильно переводит ученица диалог о том, как у одного синьора украли кошелёк, зато в полицейском участке познакомился с прекрасной девушкой. «Со мной произошла удивительная вещь», — поправляю я, а сама думаю о девушках, с которыми действительно делали невероятные вещи в полицейском участке. Мне не хватило духа прочитать даже стенограмму. Кто-то начинает нервно смеяться — кажется, думает о том же.

«Анне пришлось срочно уехать», — группа увлечённо следит за приключениями модальных глаголов в прошедшем времени, а я вспоминаю, как срочно пришлось уехать мне.

«Мои дела плохо. Везде эти самые… Как там по-итальянски «беженцы»? — спрашивает ученица из другой страны и презрительно морщится. Вдох. Выдох. Я не хочу споров в группе. Я не хочу слышать такие мнения. «Profughi. Люди бегут от войны. Это нормально». Неловкое молчание. Больше тема не поднимается. Я ещё не решила, могу ли считать беженцем себя.

Вспоминаю о другой своей работе — художественном переводе. Буду ли я ещё что-то переводить и когда? Книгоиздание на грани катастрофы. Думаю о героях переведённых книг. Об Энни Копчовски, первой женщине, совершившей кругосветку на велосипеде — интересно, сколько ещё стран мне предстоит объехать? О близнецах, разлучённых во время эвакуации из Ленинграда — как там моя сестра, которую война застала в Индии? Интересно, когда мы теперь встретимся? О юноше, покинувшем ставшую для него слишком тесной ортодоксальную общину и открывшем для себя огромный внешний мир.

У всех этих книг счастливый конец. Ни один диалог в учебнике итальянского не заканчивается трагически. В общем, я продолжаю делать то же, что и раньше, надеясь, что скоро для всех нас начнётся новая, более спокойная глава.

Продолжение следует…

🇦🇲 #АняБогуславская — Армения

Продолжение. Начало — по тегу ☝️

Сегодня месяц с начала войны. Всего месяц, как жизнь перевернулась. Целый месяц, как всё поменялось.

До войны мы с девушкой каждый вечер записывали на рулоне чековой ленты приятные события, случившиеся за день. «Сходили в театр». «Наконец навели дома порядок». «Поиграли с детьми в настолки». Исписанная часть ленты становилась всё длиннее, пустая — всё короче. Самым приятным было представлять, как этот рулон закончится, мы развернём его, перечитаем с самого начала, вспомним все радости. Потом достанем новый рулон, а старый повесим на стену.

Сняв квартиру в Ереване, мы первым делом поставили ленту с радостями на прикроватный столик. И ничего в ней не писали. Было не до того, не хватало сил, казалось, что радостей больше нет. Лента казалась чем-то из прошлой жизни. Я смотрела на неё как на музейный экспонат, на котором висит табличка «Руками не трогать».

Последняя запись  — за 22 февраля. «Отлично посидели в кафе с подругами». «Пришёл крутой костюм спасателя для фестиваля». 22 февраля уже было понятно, что всё летит в пропасть, мы просто ещё не понимали насколько эта пропасть глубокая.

Вчера вечером меня накрыло ощущением, что ничего хорошего нет и не будет, что ничего нового в общем-то не случилось, но новости каждый день одни и те же, и все одинаково чудовищны. Я просто лежала и плакала.

И тогда Юля сказала:
— Давай-ка снова записывать радости.

Мы поставили звёздочку под последней записью месячной давности и написали: МЕСЯЦ БЫЛ СПЕЦИФИЧЕСКИЙ. Подробнее писать не стали — едва ли мы когда-то забудем, что он в себя вместил.

Составили маленький список радостей за 23 марта: «Погуляли по Еревану». «Зашли в итальянско-армянский культурный центр».

Мне стало легче. Теперь я точно знаю, что через какое-то время весь рулон будет исписан нашими радостями, и мы начнём новый. А этот повесим на стену. Не знаю, в какой стране, но точно повесим.

Продолжение следует…

🇦🇲 #АняБогуславская — Армения

Продолжение. Начало — по тегу ☝️

За несколько недель до войны мы с моей девушкой завтракали в новой пекарне и представляли дом нашей мечты.

Мы тогда снимали крошечную двухкомнатную квартиру с картонными стенами. Я вытащила из этой квартиры максимум, покрасив стены в тот оттенок синего, который теперь кажется мне самым красивым и желанным на свете, и купив в Икее два красных комода моей мечты. «Если будем эмигрировать, комоды поедут со мной. Я ни за что с ними не расстанусь», — говорила я как бы в шутку. Деньги от продажи этих комодов через неделю пойдут на оплату квартиры в Ереване.

— В квартире нашей мечты у каждого будет своя комната и одна общая, — сказала Юля в пекарне.
Прошло всего ничего, и мы оказались в огромной квартире в центре Еревана. У каждого из детей есть наконец своя комната, у нас большая спальня. И гостиная.

— А ещё у нас на полу будет лежать восточный ковёр, — сказала я.
В нашей новой спальне на полу лежит очень красивый восточный ковёр. Чуть позже мы сообразили, что никакой он не восточный, а обычный советский, просто лежит ворсом вниз. Переворачивать не стали, наоборот - пошли в гостиную и перевернули тамошний ковёр ворсом вниз. Пусть тоже кажется восточным.

— И кровать будет стоять не у стены, а так, чтобы у с каждой стороны помещался прикроватный столик. И столики будут разные, потому что мы тоже разные! — придумали мы.
В нашей теперешней квартире куча прикроватных столиков. Иногда я открываю какой-нибудь из встроенных шкафов, которых тут тоже огромное количество, и обнаруживаю спрятанный там ещё один прикроватный столик. Когда будет настроение, я смогу составить много комбинаций неодинаковых прикроватных столиков. Но настроения пока нет.

— И, конечно, в квартире будет хорошая звукоизоляция. Чтобы наша жизнь не была аудиоспектаклем для соседей, а жизнь соседей — для нас!
Поселившись в квартире в Ереване, мы долго не верили, что соседей действительно не слышно. Потрясающее ощущение. Убедившись, что у нас не слуховые галлюцинации, решили устроить романтический вечер. Внезапно за стеной разразился пятиминутной речью на армянском невидимый мужчина. Потом ещё две минуты ему отвечала невидимая женщина. Вокруг них бегал невидимый ребёнок, тоже желавший что-то выразить. Как будто московские соседи соскучились и переехали за нами следом, успев за неделю разлуки выучить армянский.

— Хорошо бы какой-нибудь музыкальный инструмент. Пианино!
В детстве я ненавидела музыкальную школу и лично своего учителя. Потом мне хотелось научиться играть что-нибудь бесконечно долгое и цикличное, как набегающие волны. И вот у нас в гостиной есть пианино. Оно слишком расстроенное, чтобы на нём играть. Я тоже слишком расстроенная, чтобы на нём играть.

— У нас будет много красивой посуды. Будем звать гостей и накрывать на стол!
В нашей ереванской квартире невероятно много парадной посуды. Супница, соусницы, салатники из фарфора и салатники из хрусталя, четыре нарядные лопатки для торта (как оптимистично!), бокалы для вина, бокалы для шампанского, хрустальные рюмочки для напитков покрепче. Массивные вилки и ножи, серебряные ложки, крошечные вилочки для чего-то (фрукты? торт? оливки?). Мы легко можем сервировать стол на двенадцать персон. Но у нас нет сил, чтобы с этими персонами общаться.

Иногда мне становится совсем грустно, и я сажусь на диван в гостиной. Кажется, что я застыла и смотрю в пустоту. Но нет — на самом деле в этот момент я сосредоточенно размазываю по стене синюю краску самого желанного на свете оттенка.

Очень хочется домой. Только непонятно, где он, этот дом.

Продолжение следует…