"…Праздник Пурима установлен в память избавления от владычества Амана при посредстве Эсфири и Мардохея, как это рассказано в книге Эсфири. Как известно, этот праздник приходится в феврале. Посвященные жиды занимаются тогда везде, где только могут, похищением возможно большего числа христиан, особенно детей. Однако в эту ночь они приносят в жертву только одного, воспроизводя мучение Амана. Но по этой же причине, пока висит тело, все присутствующие осыпают его тысячью оскорблений, как будто обращаясь к самому Аману.
Собранная кровь вливается раввином в растворенное уже на меду тесто, из которого он затем делает малые хлебцы в виде треугольника ради осмеяния таинства Святой Троицы. Эти хлебцы предназначены не для жидов, но по неизмеримой коварности раздаются знатнейшим семействам, которые должны подарить их - и подарки эти считаются высшей любезностью – своим приятелям из христиан. Этот обряд называется "хлеб пурима”. Следует заметить, что этот обряд не требует применения к жертве слишком тягостных мучений потому именно, что собранная кровь не имеет другого назначения, как то, которое я указал.

Остальные похищенные христиане, напротив, сохраняются в тайных убежищах до дня Пасхи, который следует вскоре после "пурима”. В это время их всех приносят в жертву самым жестоким и варварским образом и собирают их кровь частью для опресноков, частью для других надобностей, предстоящих в течение года и указанных выше.
Эти мучения на Пасху имеют определенную цель - возобновить страсти Христовы, и по этой причине они должны производиться главным образом над детьми, которые по невинности своей и девственности лучше символизируют Спасителя. Во всех этих удручающих пролитиях крови оправдываются слова Иеремии, пророчествовавшего об этом сатанинском племени: "Даже на полах одежды твоей находится кровь людей бедных, невинных" (Иер. 2, 34), и еще лучше Иезекииля: "Вы едите с кровью... и проливаете кровь" (Иез. 33, 25)…”

А.А. Панченко

К ИССЛЕДОВАНИЮ “ЕВРЕЙСКОЙ ТЕМЫ” В ИСТОРИИ РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ: СЮЖЕТ О РИТУАЛЬНОМ УБИЙСТВЕ1

Насколько мне известно, одним из первых (если не самым первым) случаев упоминания “кровавого навета” или легенды о “еврейском ритуальном убийстве” в русской беллетристике XIX в. можно считать роман “Братья Карамазовы”. Речь идет о хорошо известном эпизоде из XI книги романа, где изображается следующий диалог Лизы Хохлаковой и Алеши:

— Я ведь одному вам говорю,— начала опять Лиза.— Я себе одной говорю, да еще вам. Вам одному в целом мире. И вам охотнее, чем самой себе говорю. И вас совсем не стыжусь. Алеша, почему я вас совсем не стыжусь, совсем? Алеша, правда ли, что жиды на пасху детей крадут и режут?
— Не знаю.
— Вот у меня одна книга, я читала про какой-то где-то суд, и что жид четырехлетнему мальчику сначала все пальчики обрезал на обеих ручках, а потом распял на стене, прибил гвоздями и распял, а потом на суде сказал, что мальчик умер скоро, чрез четыре часа. Эка скоро! Говорит: стонал, всё стонал, а тот стоял и на него любовался. Это хорошо!
— Хорошо?
— Хорошо. Я иногда думаю, что это я сама распяла. Он висит и стонет, а я сяду против него и буду ананасный компот есть. Я очень люблю ананасный компот. Вы любите?
Алеша молчал и смотрел на нее. Бледно-желтое лицо ее вдруг исказилось, глаза загорелись.
— Знаете, я про жида этого как прочла, то всю ночь так и тряслась в слезах. Воображаю, как ребеночек кричит и стонет (ведь четырехлетние мальчики понимают), а у меня всё эта мысль про компот не отстает. Утром я послала письмо к одному человеку, чтобы непременно пришел ко мне. Он пришел, а я ему вдруг рассказала про мальчика и про компот, всё рассказала, всё, и сказала, что “это хорошо”. Он вдруг засмеялся и сказал, что это в самом деле хорошо. Затем встал и ушел. Всего пять минут сидел. Презирал он меня, презирал? Говорите, говорите, Алеша, презирал он меня или нет? — выпрямилась она на кушетке, засверкав глазами.
— Скажите,— проговорил в волнении Алеша,— вы сами его позвали, этого человека?
— Сама.
— Письмо ему послали?
— Письмо.
— Собственно про это спросить, про ребенка?
— Нет, совсем не про это, совсем. А как он вошел, я сейчас про это и спросила. Он ответил, засмеялся, встал и ушел2.
По мнению Л.П. Гроссмана, здесь, как и во многих других местах “Братьев Карамазовых”, Достоевский ввел в роман “тему текущей публицистики”, а именно — газетные и журнальные публикации на тему кровавого навета, вызванные “кутаисским делом” 1878 г. по обвинению местных евреев в ритуальном убийстве. В качестве наиболее вероятного источника соответствующего пассажа “Братьев Карамазовых” исследователь назвал печатавшееся в том же году в “Гражданине” переиздание опубликованного в 1844 г. Министерством внутренних дел “Розыскания о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их” (“К истории евреев” / “Сведения о убийствах евреями христиан для добывания крови”)3. Эту точку зрения разделяют и составители Полного собрания сочинений Достоевского в 30 томах под редакцией Г.М. Фридлендера4. Иного мнения придерживается Б.Н. Тихомиров, полагающий, что Лиза Хохлакова читает книгу И.И. Лютостанского “Вопрос об употреблении евреями-сектаторами христианской крови для религиозных целей в связи с вопросом об отношениях еврейства к христианству вообще” (М., 1876)5. Кроме того, в библиотеке Достоевского находилось одно из изданий книги Д.А. Хвольсона “Употребляют ли евреи христианскую кровь?” (СПб., 1879)6.