Обычно эти же люди , защищенные от осмысления опыта прошлого, обладают и максимальным иммунитетом к ощущению будущего. И даже, когда сгущаются тучи и гремит гром, дождь для них всегда сюрприз.
С детской непосредственностью маразматика они сегодня удивляются и ужасаются происходящему в мире.
Трамп, Маск, Венс, и даже временами Путин— все это для них словно новые актеры. Да еще рано говорить. Ну посмотрим. И вообще это салют беллами.
А ведь еще и десяти лет не прошло с того громкого скандала, связавшего напрямую выборы Трампа, Брекзит, соцсети, Big Data и отчетливый российский след и соответствующий запах. Я очень хорошо это помню.
В 2016 году в швейцарском журнале Das Magazin вышло расследование, связывающее победу Дональда Трампа на выборах в США и итоги референдума по Brexit с технологиями Facebook, позволяющими с высокой точностью подстроить выдачу рекламы под психотип пользователя.
Посмотрите на фотографию к статье. Ба! Знакомые всё лица!
В статье анализируется то, как следы, которые мы оставляем в сети, позволяют не только компаниям настраивать таргетную рекламу, анализируя поведение индивида в сети, но политикам выделять и прицельно "обрабатывать" тех, кто, судя по ряду косвенных признаков, мог бы склониться в нужную им сторону.
В переводе на русский язык расследование опубликовал журнал The Insider. (Ссылка в комментариях)
Процитирую отрывки:
«В половине девятого утра 9 ноября Михал Козинский проснулся в цюрихском отеле Sunnehus. 34-летний польский ученый приехал, чтобы выступить в Федеральной высшей технической школе (ETH) с докладом на конференции об опасности Big Data и так называемой «цифровой революции». С подобными лекциями Козинский разъезжает по всему миру, ведь он является ведущим экспертом в психометрии — разделе психологии, основанном на анализе данных. Включив тем утром телевизор он понял: бомба разорвалась. Дональд Трамп избран президентом США, несмотря на все прогнозы социологов.
Козинский долго смотрит новости о триумфе Трампа, о результатах голосования по разным штатам. Он подозревает, что произошедшее как-то связано с его научными разработками. Козинский вздыхает и выключает телевизор.
В тот же день доселе малоизвестная лондонская фирма рассылает пресс-релиз следующего содержания: «Мы поражены тем, что наш революционный подход к основанным на данных коммуникациям внес такой существенный вклад в победу Дональда Трампа». Пресс-релиз подписан неким Александром Джеймсом Эшбернером Никсом. Ему 41 год, он британец и возглавляет компанию Cambridge Analytica. Никс всегда носит костюм, модные роговые очки, а свои светлые волнистые волосы обычно зачесывает назад.
Задумчивый Козинский, прилизанный Никс и широко улыбающийся Трамп — первый сделал цифровую революцию возможной, второй осуществил ее, последний стал благодаря ей победителем.
(…) 2012 году Козинский доказал, что анализа 68 лайков в Facebook достаточно, чтобы определить цвет кожи испытуемого (с 95% вероятностью), его гомосексуальность (88% вероятности) и приверженность Демократической или Республиканской партии США (85% вероятности). Но процесс идет дальше: интеллектуальное развитие, религиозные предпочтения, пристрастие к алкоголю, курению или наркотикам. Данные даже позволяли узнать, развелись ли родители испытуемого до его совершеннолетия или нет. Модель оказалась настолько хороша, что стало возможным предугадывать ответы испытуемого на определенные вопросы. Опьяненный успехом, Козинский продолжал: скоро модель смогла лучше узнавать личность после десяти изученных лайков, нежели его коллеги по работе. После 70 лайков — лучше, чем друг. После 150 лайков — лучше, чем родители. После 300 лайков — лучше, чем партнер. С еще большим количеством изученных действий можно было бы узнать о человеке лучше, чем он сам.
(…)
речь не только об отметках «нравится» в Facebook: Козинский и команда могут оценивать людей по Большой пятерке критериев исходя из их юзерпика, фотографии в соцсетях. Или даже по числе друзей: хороший показатель экстраверсии! Но мы также сдаем личные данные, когда находимся не в сети. Датчик движения в смартфоне показывает, размахиваем ли мы рукой с ним, как далеко ездим (коррелирует с эмоциональной нестабильностью). Как замечает Козинский, смартфон — это огромный психологический опросник, который мы вольно или невольно заполняем. Что особенно важно, это работает и в обратную сторону: можно не только создавать из данных психологический портрет, вы можете искать среди этих портретов нужные. Например, обеспокоенные папаши, озлобленные интроверты, не определившиеся с выбором сторонники демократов. По сути, Козинский изобрел поисковую систему по людям.
Все явственнее Козинский понимал и потенциал, и опасность своей работы.
Всемирная сеть для него всегда казалась даром небес. Всегда хочется «вернуться», «поделиться». Это дух нового поколения, начало новой эпохи без физических границ. Но что случится, думал Козинский, если кто-то решит воспользоваться этой поисковой системой по людям, чтобы ими манипулировать? Он начинает ставить предупреждения на всех своих научных публикациях. Предупреждения о том, что его методы «могут нести угрозу благополучию, свободе или даже жизни людей». Но никто, кажется, не понимал, к чему он ведет.
Примерно в это время, в начале 2014 года, к Козинскому обратился молодой ассистент профессора по имени Александр Коган. У него был запрос от некой фирмы, заинтересованной в методе Козинского. Предложение состояло в том, чтобы проанализировать путем психометрии 10 млн американских пользователей Facebook. С какой целью, собеседник не сказал из соображений конфиденциальности. Козинский сначала согласился, ведь речь идет о больших суммах в пользу его института, но потом начал медлить с согласием. В итоге, он выжал из Когана название фирмы: SCL, Strategic Communications Laboratories («Лаборатории стратегических коммуникаций»). Козинский погуглил название компании. «Мы являемся глобальной компанией по управлению предвыборными кампаниями», — гласил сайт фирмы, предлагая маркетинг на основе психологии и логики. Фокус на влиянии на исход выборов. Козинский недоуменно щелкал по страничкам сайта, раздумывая, чем же может заниматься эта фирма в США.
Александр Коган
Чего Козинский на тот момент еще не знал: за SCL стоит сложная корпоративная система, завязанная на «налоговых гаванях»: позднее это было показано в «Панамских документах» и разоблачениях Wikileaks. Часть этой системы ответственна за кризисы в развивающихся странах, другая помогала НАТО разрабатывать методы психологической манипуляции гражданами Афганистана. Одна из дочерних компаний SCL — та самая Cambridge Analytica, зловещая маленькая компания, организовавшая интернет-кампании в поддержку Brexit и Трампа…
(…)
В ноябре 2015 года лидер радикальных сторонников Brexit Найджел Фарадж объявил, что его сайт подключает к работе со своей интернет-кампанией некую компанию, специализирующуюся на Big Data, а именно, Cambridge Analytica. Ключевая компетенция фирмы: политический маркетинг нового типа — так называемый «микротаргетинг» — основанный на «методе океана».
(…)
Козинский узнает о существовании такой компании. С ужасом он просматривает сайт фирмы. Кошмар стал былью: его методология используется в большой политической игре.
Прошло десять месяцев. На календаре 19 сентября 2016 года, избирательная кампания в США в самом разгаре. Зал нью-йоркского отеля Grand Hyatt, выполненный в темно-синих тонах, наполняют гитарные риффы: играет песня Bad Moon Rising группы Creedence Clearwater Revival. Проходит ежегодный саммит Concordia, мировой экономический форум в миниатюре. Приглашены сильные мира сего, даже действующий президент Швейцарии Йоханн Шнайдер-Амманн. «Прошу приветствовать Александра Никса, директора Cambridge Analytica», — раздается приятный женский голос. На сцену поднимается долговязый мужчина в темном костюме. В зале царит тишина. Многие уже знают, что перед ними новый digital-специалист Трампа. «Скоро вы будете называть меня Мистер Brexit», — таинственно написал Трамп в своем Twitter несколькими неделями ранее. Действительно, политологи уже писали тогда о сходстве программ у Трампа и у сторонников выхода Великобритании из ЕС. И лишь немногие знали о связи Трампа с малоизвестной Cambridge Analytica….»
Я не нашла дальнейших исследований о том, как развивалась эта технология , но нетрудно предположить, что за 9 лет был достигнут немалый прогресс. Не говоря уж об ИИ.
Участие во всем этом РФ — тема для отдельной монографии. Или романа того же Оруэлла.
В нашем «Венецианском манифесте» летом 2023 мы с коллегами писали: «Рашизм паразитирует на различных достижениях мировой цивилизации, включая самые современные технологии. Он не имеет исторических прецедентов и требует разработки принципиально новых методов борьбы с ним. Несмотря на свою агрессивную архаику, рашизм - явление современности.»
Вчера кибератаки упомянул в своей речи и Макрон. Но все кибератаки и хакеры кажутся детским лепетом по сравнению с орвелловского размаха технологии Big data analysis, которая буквально пришла в каждый дом.
Соцсети, которые призваны были создать небывалое прежде единое пространство знания, информации и общения обернулись своей противоположностью, тем, что стали буквально сетями— инструментом подавления свобод через якобы свободное самовыражение. Не только создавая психологическую зависимость, но и ловя буквально каждого пользователя— и узнавая о нем все, что мы собственно рассказываем о себе сами.
И если прогресс клонирования, генная инженерия и многое другое стало предметом этических и законодательных дебатов и запретов, то в области информационных технологий и анализа данных пользователей, кроме защиты прав несовершеннолетних, пресловутых и ,как мы имели все не раз возможности убедиться , весьма ангажированных «стандартов сообщества» и достаточно малоэффективного закона о защите личных данных и privacy—нет почти ничего. Да и не может быть. Ведь утопление утопающих— дело рук самих утопающих.
Парадокс, что сама я пишу все это прямо сейчас в той самой соцсети, которая де факто оказалась инструментом подавления свободного слова и общения , ради которого была задумана .
Я пишу об этом постоянно и по-прежнему не знаю, что с этим парадоксом делать.
Хлопнуть дверью— и оставить информационное пространство Маска Маску очень соблазнительно, но в этот момент истории не кажется правильным выходом. Сама же твердила: битва идет не только за ценности за последние вещи, а и за слова и называниеихтими словами этих вещей как залог самого их существования.
Меня всегда занимала связь склонности к конспирологии и типом уязвленной личности , и сама я никогда не хотела принимать в этих дискуссиях участия: тратить силы на опровержение того, что недостижимо ни аргументами, ни фактами, а неопровержимо изначально лежит в области желаний и веры носителей этого сознания, а не логики и рацио. Так же и путинизм.
Так же и трампизм.
Опровергать бессмысленно.
Согласиться немыслимо.
Спорить нельзя соглашаться.
Будь то «новая хронология Фоменко», антиваксеры или заговор сионских мудрецов. Сергей Довлатов очень смешно спародировал этот склад мышления (которое не вполне мышлением является) в своем «Заповеднике»: «сейчас я покажу вам настоящую могилу Пушкина, которую большевики скрывают от народа».
Недавно прочла, что исследования глубиннуюой психологической подоплеки склонности к конспирологическому мышлению были недавно опубликованы в Journal of Social Issues.
Оказалось, веру в теории заговора разжигает…. обида.
Теории заговора — альтернативные объяснения значимых событий, которые отвергают хорошо обоснованные объяснения в пользу неправдоподобных, нелогичных или фантастических тайных планов — становятся особенно популярными в смутные времена.
«Злобные психологические мотивы часто возникают, когда люди чувствуют себя в невыгодном положении, особенно в ситуациях неопределенности, угрозы или недооцененности», — объясняет старший преподаватель психологических методов исследования Дэвид Гордон из Стаффордширского университета в Англии.
Ущербность— как и было сказано.
И это порождает желание отомстить. «Месть — это желание "уравнять правила игры", пытаясь унизить других, потому что кажется, что другого выхода нет. Теории заговора могут служить способом удовлетворить это желание — отвергая мнение экспертов и научный консенсус», — продолжает психолог.
«Мы не утверждаем, что люди сознательно выбирают быть мстительными, веря и распространяя теории заговора. Вместо этого результаты показывают, что чувство неблагополучия в этих трех областях может спровоцировать общую психологическую — злобную — реакцию, которая делает людей более восприимчивыми к теориям заговора», — подчеркивает психолог Меган Бирни с педагогического факультета Бирмингемского университета.
Кроме того, в борьбе с распространением конспирологических теорий необходимо учитывать социальные и политические условия, которые способствуют чувству отчуждения, неуверенности и конкуренции.
«Если мы понимаем веру в теории заговора как проявление обиды — реакцию на реальное или воспринимаемое социальное и экономическое неблагополучие — то борьба с дезинформацией неотделима от решения более широких социальных проблем, таких как финансовая нестабильность и неравенство», — добавил доктор Гордон.
Начала заупокой, а закончу за здравие.
Обиды обидами, ущербность ущербностью, их мы видим на каждом шагу, они буквально сейчас управляют миром, но свободу воли и субъектность никто не отменял даже в самые темные времена
Я не боюсь ни сглаза , ни порчи, ни того, что кто-то украдет у меня то, чем я сама же решила поделиться.
Выбрать, чем делиться, на что смотреть и как об этом говорить , выбор о чем писать и говорить вслух — как и любой выбор сопряжен с риском уязвимости. Но таковы правила.
Свобода бесценна, но цена за нее может быть высока. То, что сам считаешь ценным, за это и готов платить эту цену.
И никто этой свободы лишить нас не может.
В том числе свободы смотреть, видеть, слушать, называть, делать выводы и выносить суждения.
Соцсети не более чем инструмент. Его можно использовать по назначению. А можно обратить во зло..
Молотком тоже можно забивать гвозди, но преступник может решить использовать его, чтобы забить не гвоздь, а старушку.
История литературы содержит множество сюжетов о том, как рукотворный персонаж выходит из-под контроля своего создателя: от Галатеи до Пиноккио.
Сейчас сюжет несколько видоизменился: хозяин инструмента, используя этот самый инструмент, превращает его в его противоположность— заменить его use на abuse.
Не только виртуально, но и на планетарном уровне предлагается нормализовать молоток как инструмент забивания не гвоздей, а людей.
Это не метафора.
Цена этому— реальные человеческие жизни в прямом эфире ежедневно. Цена этому— попирание мирового порядка и безопасности. Цена этому обнуление понятий правды и сппв. Цена этому неуважение к достоинству личности и суверенитету стран…
И забывать об этом нельзя.
Хорошая память сейчас это предмет не роскоши, а первой необходимости.
Big data придется анализировать своим умом.
Цена очередного исторического раунда бега по граблям слишком велика.
