Моя-то высралась.
Ну выступила девушка, мечтавшая о сцене, и что? Сколько было неудач и провалов, но караван идет, ракета летит.
А на болотах кикимора пердит.
Katia Margolis
И о новостях культуры.ру
А также в области балета…
Начну издалека.
С семейного.
Моя тетя, кузина моей мамы, с которой они выросли вместе в одном общем доме в Брюсовом переулке города Москвы—прима балерина Большого театра Катя Максимова. Ее с нами нет уже почти 16 лет
Она первая и танцевала эту Тарантеллу для поставленного специально для нее
балета Анюта (я еще девочкой была на той премьере), которую теперь в 2025м в замедленном темпе (в реальном она не справляется) на деревянных ногах уродливо пытается изобразить на сцене Большого театра… нет, вы не ослышались —-дочь Игоря Шувалова, опричника Путина.
Так всегда бывает при диктатурах— кумовство, сервильность и в результате уродство превозмогает качество даже там, где казалось бы имперская гордость и интересы этому противоречат.
Самоотмена русской культуры.
А уж как любили всегда прошлые гебешные властители и нынешние заходить в чужие страны и головы сначала не на танках, а как раз на пуантах «нашего русского балета». Но даже тут провал. Царь велел дочку опричника.
Я рада, что Катя не дожила до сегодняшнего дня. Но что Большой театр в 2025 в расцвете русского фашизма стремительно катится в полную деградацию я тоже рада.
Одним пропагандистским гнездом меньше. Русский мир потеряет еще один миф. Обаяние зла при таком качестве бессильно, к счастью.
…Екатерина Максимова. Катя.
. Моя тёзка и тётя. (Точнее, тёзка, конечно, её я). Старшая внучка нашего прадеда философа Густава Шпета.
1 февраля 99 года назад у меня на столе лежало красивое приглашение на Катино 60-летие — юбилейный вечер в Большом театре.
-Ты точно не будешь рожать 1го?— спросила она, вручая его мне
-Обещаю. Я же хочу попасть на твой юбилей...
1го утром стало ясно , что моя вторая и тогда еще внутриутробная дочь
имеет другие планы на этот день, но я ещё пыталась сопротивляться.
Сейчас я пойду,приму душ, и всё пройдёт. Я же так хочу в Большой ...да и обещала.
Обещание сдержать не удалось…. 1 февраля я провела не в Большом театре, а в роддоме.
Но каждое первое число я пересматриваю какой-нибудь Катин балет. И всегда бессмертную тарантеллу из «Анюты»
А Саша носит на мизинце Катино кольцо. И в ней узнается семейное сходство.
И сегодня в дымящихся руинах катастрофы совсем иными глазами перечитываю и повторяю свои собственные слова в память о ней. Написанные в 2009 на ее уход, они отдаются новым смыслом и болью— уже далеко не только семейной.
Sapienti sat.
Вот чуть сокращенный текст
***
Моя тезка и тетка. Фонетически неуклюжие слова, так мало напоминающие воздушное, волшебное существо. Маленькая великая балерина оставила меньше следов на земле, чем обычно оставляют люди, прошагавшие по ней 70 лет. Она не оставляла следов, потому что не ходила – летала. Под конец жизни - уже не летала, из-за балетных травм ходила с трудом. Она прошла на пуантах по всем сценам мира, а имя ее украшает все энциклопедии балета, о ней написаны сотни статей, о ней и с ней сняты фильмы, она была мировой звездой и звездой Большого Театра, где работала всегда (сначала танцевала, потом отдавала все свое время и силы ученикам).
Кате исполнилось 70 лет. Она до конца казалась хрупкой девочкой, все более пронзенной трагизмом, идущим из глубин ее существа. Человек такого масштаба - заложник своего дара, все его существо становится неразделимым голосом боли, радости и красоты. Талант (не закопанный, а наоборот, летящий!), дар, направленный в обе стороны («даром получили даром давайте».) неизбежно таит в себе уязвимость. Это распахнутые миру глаза, руки, крылья, а мир этот (и внутренний и тот, что снаружи) не может не ранить снова и снова:
«Удел величия – страдание – страдание от внешнего мира и страдание внутреннее, от самого себя. Так было, так есть и так будет. Почему это так - вполне ясно: это отставание по фазе: общества от величия и себя самого от собственного величия. Ясно, свет устроен так, что давать миру можно не иначе, как расплачиваясь за это страданиями и гонениями. Чем бескорыстнее дар, тем жестче гонения и тем суровее страдания. Таков закон жизни, основная аксиома ее. Внутренно сознаешь его непреложность и всеобщность, но при столкновении с действительностью в каждом частном случае бываешь поражен, как чем-то неожиданным и новым. И при этом знаешь, что неправ своим желанием отвергнуть этот закон и поставить на его место безмятежное чаяние человека, несущего дар человечеству, дар, который не оплатить ни памятниками, ни хвалебным речами после смерти, ни почестями или деньгами при жизни. За свой же дар величию приходится, наоборот, расплачиваться своей кровью.», - писал о.Павел Флоренский в одном из писем.
Мир в лучшем случае может принять дар, но не может его разделить.
Тарантелла из балета «Анюта» по рассказу Чехова «Анна на шее». Не просто чудесный балет, не только гениальный рассказ Чехова, в котором сплетаются драматическая социальная история и мир маленьких людей: пронзительный рассказ о судьбе очаровательной юной женщины, окруженной восхищением (и даже как будто любовью) и при этом предельно одинокой; свободно порхающей и при этом безысходно запертой. Достаточно посмотреть на ее улыбку, которой она одаривает без разбора и зрителя, и то сходящуюся, то расходящуюся толпу, которая ни на секунду не выпускает ее из своего замкнутого круга. Имеющие глаза не могут не видеть. Замкнутый круг, начищенный паркет зала . Летящие банкноты. Летящая фигура. Сияющая улыбка. Красное платье. Не метафора. И не драма даже. Трагедия. Пронзительная пластика вечной раненой души. Этого не разделишь, это можно только отдать.
В те редкие разы, что мы виделись последние годы, мне, конечно, бросалось в глаза ее одиночество. Что мешало… Несколько лет назад (кажется, в Финляндии) произошло одно событие. В современном офисе с пластиковыми перегородками-разделителями, в одном из отсеков умер, сидя за компьютером, человек. Никто из сослуживцев этого не заметил. Умерший человек просидел в офисе своем отсеке день или два (и, кажется, еще, вдобавок, целый weekend). Сегодняшний Гоголь, Чехов, где вы? Кому под силу описать, как в этой истории маленького офисного человека, как в капле отражается мир?
Конечно никому не дано влезть в чужое одиночество, в боль, в выжженность изнутри. В трагизм. Но перегородки так тонки, и окружающие многое могут. Смягчить или усугубить. Лечить или погубить.
Пусть страшен путь мой, пусть опасен,
Еще страшнее путь тоски...
Как мой китайский зонтик красен,
Натерты мелом башмачки!
Оркестр весело играет,
И улыбаются уста.
Но сердце знает, сердце знает,
Что ложа пятая пуста!
Пятую ложу нам не заполнить. И все-таки не только самые близкие, дальние тоже очень многое могут. Перекинуть мост через разобщенность и установки (классовые ли, клановые ли), которые отчасти есть продукт иерархического сознания, а отчасти исторической памяти (семейной или социальной злопамятности), перешагнуть границы, которые преодолеваются только изнутри. Прежде всего вниманием.
Я верю в слова. И в то, что Катина неповторимая грация теперь имеет перевод – grazia – во всех ее значениях .
А в нашем саду вот-вот распустятся два ириса. Пока что только бутоны. Вытянутые ножки с оттянутыми к небу носочками в атласно-лиловых пуантах.
Будь любима. Не звездой земного балета, а свободной птицей лети, израненная душа, на свет, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная....
Венеция, 30 апреля 2009
Венеция 2 апреля 2025
PS А вот, та настоящая тарантелла в исполнении Кати Максимовой. Как говорится, почувствуйте разницу, точнее невозможно найти даже сходства : https://youtu.be/5mxEVtx2qyY?si=lTFtQx7KnddCMF5B
