Будни могилизации. Исповедь нерабыдла (много букв)
Перевод с мовы Яндексом. Персонаж, вроде, там именитый сволонтер, что окучивает 57 бригаду ВСУк, которая планово-переодически стачивается в ноль о наши войска

Roman Zamriy

Для этого названия не будет. Я просто опишу происшествия и мои выводы. Я никогда не просил огласки, но хочу, чтобы это услышали все. Простите, я буду пропускать слова, но вы поймете их значение. Я буду пропускать предложения, которые вы догадываетесь и пропущу абзацы, которые вы даже представить не можете. Но я их пропущу, потому что мое сердце зажато между невыразимой злобой на конкретных людей и желанием не навредить мобилизации, от которой зависит выживание страны.

Это правда, что 04 июня вечером на блокпоста в Черновицкой области вблизи Хотина, мои документы взял на проверку представитель ТЦК, после чего сел в мой автомобиль и попросил подвезти его в военкомат, чтобы сбросить документы, подтверждающие мое право на отсрочку в адрес военкомата.

На пороге военкомата он попросил телефон, чтобы занести туда данные, куда переслать фотографии, но сразу забрал телефон и скрылся. Этого работника больше никогда не видел. Вышел офицер и сказал, что повезет на ВЛК, пока они рассматривают мое право на отсрочку, при чем повторял, что все хорошо, просто проведут ВЛК и отдадут документы, потому что основания им достаточно.

ВЛК был цирком.

Я вообще не отрицаю, что годен к службе и потому не понимаю зачем делать такой цирк. Рентгена просто нет, он отсутствует. От слова совсем. Там просто пишут, что вы здоровы. Так что даже туберкулез – это проблема уже потом военной части, а не этого момента.

Я понял, что это цирк и просто уже ради правды сказал, что у меня камни в почках. Мне сказали, что нет. Я возмутился, потому что знаю, что есть. Мне вернули экран ноутбука: вот ваша электронная карточка - там нет. Я подошел к коллеге и показал, что у него закрыт доступ к моей карточке, а чтобы получить доступ, там есть специальная кнопка, мне отправляется смс, я подтверждаю, и карточка открывается.

Все классно, только телефон в ТЦК и его они не отдадут, смс не посмотрят и доступа к данным не будет, значит "все здоровы"!

В секунду по дороге дали телефон. Я успел сказать сестре, что меня куда-то перевезли. И позвонил по телефону в свой ТЦК. От ТЦК услышал только: "подожди." этого не может быть ..........., я попробую, сейчас перезвоню,

Я забегу далеко вперед. Ибо больше я никого не услышал последующие дни. Но эти слова: "Я попробую, сейчас перезвоню, подожди!" Были очень большой поддержкой, я знал, что моя судьба кому-то небезразлична.

Но хуже всего ждало дальше. Потому что вас бросают в подвал.

(К слову: Сегодня разговаривал с представителями областного Черновицкого ТЦК. Они очень извиняться, за все, что произошло, просили не писать о подвале и что подвала нет.)

Ок. Извините, привезли ночью в комнату, окно которой выходит на какой-то темный склад и на нем решетка. Все за решеткой. На вас направлена ​​камера, дверь закрывает снаружи на замок. Комната разгромлена, зловонна и дышать нечем. Она не отличалась от подвала ничем. Далее - неволя. На вопросы ответов нет.
– У меня бронь!
- Покажи!
– В телефоне!
- У тебя нет телефона, а значит нет и брони!

Я это слушал несколько дней.

- Что не так с моими документами?
- Какими?
- Которые дают право на отсрочку!
- Где они?
- В телефоне, я же вам выслал!
- У тебя нет телефона, значит нет документов!

Чтобы получить доступ к туалету - нужно стучать в дверь. Потому что вы заперты. Но могут открыть, а могут и нет. В первую ночь давали воду и кормили. Днем перевезли в военкомат. Стало понятно, что мобилизуют, тестируют, расспрашивают данные. Со мной был еще офицер. Он майор, служил в авиации с 2014 по 2019 годы.

У него были связи в авиационной бригаде. Он просил связаться с ними. Они приедут и заберут к себе, но нет. В том ТЦК имели план и его придерживались. Советская система проникла так далеко на запад Украины!

Я просил связаться с 57 бригадой, называл данные, чтобы меня отправили к своим. Никто ничего не слушал. За один час, запихнули в бус и привезли в ту же комнату, закрыли на замок. Следующие 2 дня чистого воздуха, или еще чего-то за пределами этой комнатки мы не видели.

Вечером перестали кормить и давать воду. Около 21: 00 забросили парня, ему 27 лет, он не имел ни брони, ни оснований для отсрочки, он знал, что могли мобилизовать и был не против, поэтому не прятался и не убегал. Он катался с девушкой на велосипедах, делали большую поездку из Хмельницкого в Черновцы. Посреди дороги его сбросили с велосипеда, забрали телефон, забросили к нам. он умолял телефон просто сказать девушке бросить его велосипед, смириться с потерей и просто возвращаться домой. Но над ним просто смеялись.

Я смотрел на этих двух мужчин. Молодой парень со слезами на глазах, он просто хотел позаботиться о девушке ... он говорил, что до сих пор был не прочь служить, поэтому не бронировался и не прятался. Но теперь ... он такую страну защищать не желает ... он найдет способ, чтобы теперь не служить...

Майор авиации повторял, что отправил больную мать под надзор, потому что принял решение вернуться на службу в авиацию, но теперь не видит смысла, потому что то, что он увидел перевернуло его мировоззрение, больше желания служить нет!

Но наше положение ещё могло ухудшаться. Представить сложно, но… Могли еще лишить воды и пищи. Могли и сделали.

Около 01: 00 подняли с кроватей и запихнули в автобус, дальше ехать более 16 часов. Без еды и воды.
- Я дам деньги, Остановите автобус, купите воды, привяжите нас, если боитесь.
- Автобус не остановится.
- Наденьте нас наручниками, но выпустите нас хоть из лужи напиться.
- Автобус не остановится.

Под конец дороги появился майор из управления ОЦК, если я правильно понял.
- Господин майор, скажите возможно нам что-нибудь поесть.
- А вам не дали?
- Нет!
- Вам должны были дать сухпайки.
- Посмотрите, нас не выпускали, у нас абсолютно ничего нет.

Он не поверил, потом начал искать по своим карманам какую-то еду, все повторял:
- Они там все ... все ... этого не может быть…
Мы рассказывали все по шагам, я всего вам не пишу, но ему говорил все. Его глаза расширялись, он не верил, все повторял:
- Этого не может быть, они все ... все …

Мы доехали до места передачи нас в часть. Первый же офицер воинской части, отнесся к нам впервые за 3 суток как к людям.
- Я вижу ваши документы, вы будете переводиться наверняка.
- Я теперь думаю, что да!
Вернулся к представителям ТЦК:
- Вы ... ... зачем это? Он хочет в другую часть, там хотят его видеть, здесь он на несколько месяцев, отпустите его!
Но тут уже было молчание.
Он повернулся ко мне:
- У вас есть эти документы?
- Да.
- Давайте.
- В телефоне.
- Давайте, мне подойдет.
- У меня забрали и не отдают.
Со злостью он повернулся к ним:
- Вы …. .. Зачем вы это все делаете? Это же люди, живые люди, неужели можно быть такими ... ... ... отдайте немедленно ему телефон.

Они бросились искать, телефоны были у работников, которые уже оттуда сбежали, еще час их искали, телефон вернули.
- Мы уже провели по всем приказам, он мобилизован. Мы не можем отменить это, забирайте его.

Я наблюдал картину, которая просто нелезала мне в голову.
Военные против военных. Дальше крик лишь усиливался. Офицер бригады не останавливался: "у этого действующая бронь! Вы......, как вы можете его мобилизовать, откройте же его телефон!""У этого первая группа инвалидности, Для чего? Как вы могли?" "Майор авиации??? Мы не возьмем его. Мы пехота, таких как он на страну лишь сотни, отвезите его в авиационную бригаду, вы что ....

Это продолжалось часами. Часами не влезало в голову ни мне, ни кому-то с останками здравого смысла! Без мобилизации нашей стране не устоять! Но нет большего преступления в военное время, чем убить боевой дух своих же мужчин, своих же мобилизованных, своих же солдат. Услышьте меня, все, кто еще имеет хоть каплю здорового ума в этой стране! Нет большего преступления, чем убить боевой дух армии!

Я замечу, что не все ТЦК такие. Благодарю Бога, что далеко не все. Эти слова: "я попробую, подожди, я перезвоню" до сих пор звучат в моей голове! Это рыскание по карманам, чтобы накормить нас, проведших более суток без еды и воды! Это искреннее впечатление от работника ТЦК: "этого не может быть, они все.........". нормальные люди.

Если человек хочет в авиацию, или к своим - отпустите их, пусть служат. Просто представьте! Когда нас собрали, один офицер бригады сказал, что, если мы будем плохо себя вести, то нас переведут туда, куда я просился сразу. Или это невлезает на голову кому-то? Я сразу хотел туда, я знаю, что там тяжело, но я там был, я знаю ту работу, я там очень нужен, прямо сегодня!

Я вообще не понимаю отъема телефонов. Всегда, когда был ребенком, проходил мимо Красиловского военкомата, в том военкомате работала моя покойная мама очень много лет. Я видел, как солдат проводят в армию, как плачут девушки, мамы, как целуют их дети. Кто право вам дал лишить этого своих героев? Кто дал вам право украсть у них эту последнюю фотографию, которую они будут держать перед собой в последнем бою, в немыслимых условиях, когда будут смотреть на неминуемую смерть?

Если связь с родными мешает вашей мобилизации - меняйте законы, а не крадите семью. если же законы не позволяют вам того или иного мобилизовать - не преступайте закон, или садитесь в тюрьму! Зачем вы делаете так, что последнее увиденное солдатом перед войной - такое разочарование в своей стране?

Вы хотите, чтобы они не убегали и верно служили, устраивая им три дня запирания под замок, без связи с родными и без права на туалет, лишенные свободы и последние сутки оставляя еды и воды?

Я отвечу вам всем то же самое, что сегодня работникам Черновицкого областного центра комплектование: "если хоть когда-то я снова стану перед лицом президента и главнокомандующего войсками, или генералов, которых я знаю, я не смолчу, ибо вы въелись в мою память навсегда.

Я знаю, почему в 2022 году мы, не имея оружия, выкидывали врага, а потом потеряли боевой дух и теперь отступаем с оружием. Я знаю кого-то, кто показал себя для меня таким же, как русские, ибо ничто не отличало тех 3 дня от плена в России. Спасибо, хотя меня не били, потому что майора на моих глазах били. Я не все написал, что хотел, потому что мы без мобилизации проиграем войну и все погибнем.

Я не все написал, поверьте, далеко не все, что я видел за эти 3 дни! И вы можете закрыть мне рот и лишить меня голоса, но это был один из последних голосов в вашу поддержку, вы не тот голос закрыли, потому что я поддерживал вас! Возможно поэтому я все еще не могу отойти от шока. Не в мобилизации дело! А в ваших методах!